Битва за Танол - Страница 71

— Викана, бери самое необходимое и бегом на палубу, мы срочно отплываем. Тузик, проследи за ней, — приказал я непререкаемым тоном принцессе и вылезшему из-под кровати малхусу.

Следующие полтора часа стали настоящей преисподней: мы с Ингуром носились по палубе и вместе с «проклятыми» грузили на дракар мифриловые трубы, каркас лодочного мотора без двигателя, бочки с водой, запасной парус и мешки с кашей. Я лично упаковал и закрепил в трюме оба оставшиеся в наличии метателя. Затем мы погружали раненых на галеру и стаскивали на палубу дракара плотницкий инструмент и доски. Ингур отобрал на берегу самых сильных бойцов для нового экипажа и даже притащил с собой трех молодых девушек. Я только скрипнул зубами на это самоуправство, но благоразумно промолчал. Колин прибежал в тот момент, когда я хотел уже отдавать приказ к отплытию.

— Ингар, прости меня, но я не мог прийти раньше, в подвале завалило много людей, и каждые руки были на счету, — начал оправдываться он.

— Колин, прыгай на палубу дракара, мы немедленно отплываем! — приказал я.

— Куда? — удивился он. — Поселок разрушен, кругом гибнут люди, мы должны помочь им.

— Слушай меня, Колин, — прошипел я ему на ухо. — Танол погиб, и людей не спасти. Скоро остров взорвется, это последний шанс спасти народ хуманов. Ты сильный и опытный воин и мой кровный брат, ты должен плыть с нами!

— Нет! — отшатнулся от меня Колин. — Я останусь здесь, и если так решили боги, то погибну вместе со своими людьми, или мы все вместе спасемся!

Я понял, что друга мне не переубедить, и приказал отчаливать, дракар стал удаляться от борта галеры, и я в отчаянии закричал:

— Колин, прости меня, если сможешь, я не могу поступить по-другому. Прощай, друг, может быть, боги пощадят нас, а если нет, то встретимся в ином мире! Если я выживу, то буду ждать тебя в Кайтоне. Разошли, если сможешь, всех почтовых птиц с приказом хуманам идти в Кайтон!

Дракар уже выходил из бухты, когда до меня донесся голос Колина с прощальными словами. По моему лицу текли слезы, и я искусал себе губы до крови от ярости и бессилия. И снова начался ад.

Следующие сутки я практически не помню, в голове остались только стоп-кадры произошедшего со мной. Время перестало существовать, было только бешеное бегство от смерти. Огненный вал пирокластического потока накрыл бухту Плача через час после отплытия корабля. На наше счастье, ударная волна накатилась на дракар с кормы, и мы потеряли только унесенную за борт сломавшуюся мачту. Обрубив канаты перепутавшегося такелажа, экипаж с удвоенной силой налег на весла.

Смерть играла с нами, как кошка с мышкой, то отпуская, то снова вцепляясь в наши души своими когтями. Чтобы подавить в себе ужас и не сойти с ума, я пилил, рубил, строгал, укрепляя палубу дракара и устанавливая дополнительные распорки в трюме. Мы с Ингуром закрепили бочки с водой, заколотили досками пока неиспользуемые люки, очистили палубу, затащили в трюм мифриловые трубы и смонтировали что-то наподобие привязных ремней для экипажа. Гребцы буквально рвали жилы на веслах, стараясь из последних сил уйти как можно дальше от горящего Танола.

Под утро следующего дня на острове с интервалом в полчаса произошли еще три мощных взрыва, затем лава начала переливаться через край кратера переполненного вулкана, и сразу стало светло как днем. На наше счастье, ветер уносил тучи пепла на северо-запад в сторону гвельфийского Тарона, и нам пока не грозило сгореть заживо под огненным дождем.

Постепенно ветер начал меняться на попутный, и мы решили поставить временную мачту и поднять парус, но не успели этого сделать. На Таноле снова рвануло, и в воздух забил чудовищный фонтан раскаленной лавы. Гигантский кроваво-красный цветок цвел над островом всего несколько минут, и остров, окутавшись стеной пара, поднявшейся до небес, словно канул в воду.

Я как завороженный смотрел на это апокалиптическое зрелище и с ужасом увидел, как на месте гибели острова поднимается огромная волна.

— Все в трюм, весла взять с собой! — заорал я и последним из экипажа нырнул в люк.

Мы с Ингуром лихорадочно заколотили люк гвоздями и подставили под него заранее подготовленные подпорки. В кромешной темноте слышалось только надрывное дыхание изнуренных людей, ожидающих неминуемую смерть. Через некоторое время за бортом послышался отдаленный рев приближающейся волны, и я, прижав к себе дрожащую Викану, уцепился рукой за поперечную балку. Дракар начал плавно задирать нос, и мы покатились по чудовищным американским горкам. Нас бросало из стороны в сторону, чуть не переворачивало вверх днищем, вертело волчком. Дико завыл Тузик, а за ним и все остальные члены погибающего корабля. Кричали все, и ваш покорный слуга в том числе. Я орал даже не от страха, а от страшной обиды и своего бессилия защитить Викану и наших еще неродившихся детей.

В подсознании каждого погибающего мужчины, оставившего на земле потомство, теплится малюсенькая надежда продолжиться в своих детях, а сейчас мое «я» погибало полностью и бесповоротно. Сколько времени продолжался этот ужас, я не помню, но дьявольские кульбиты корабля стали стихать, и мы начали качаться на гигантских качелях, которые постепенно уменьшали свой размах. Вода, пробившая себе дорогу через какие-то щели в палубе корабля, стояла в трюме уже выше пояса, когда качка почти прекратилась.

Я, чтобы успокоить Викану, поцеловал ее в мокрую щеку и позвал Ингура. Мы выбили подпорки, удерживающие люк, и выдавили его наружу. Вокруг дракара стояла серая мгла, и с неба лился черный, воняющий серой дождь. Мы вылезли на палубу и, вычерпав воду из трюма, начали приводить корабль в порядок. Экипаж бродил по палубе черными, изможденными призраками, но мы все-таки выжили.